01.10.12
Бэк-энд -главная специализация Горно-Химического комбината
70 лет назад, 28 сентября 1942 года Иосиф Сталин подписал распоряжение Государственного Комитета Обороны «Об организации работ по урану». С этого документа стартовал Атомный проект СССР. Начинали с главного на тот момент — с Бомбы.
Интервью с директором Горно-Химического комбината Петром Гавриловым.
Горно-химический комбинат внёс достойный вклад в создание ядерного щита Родины. Сегодня ключевое направление атомной отрасли — бэк-энд (завершающая часть ядерного топливного цикла)— главная специализация Горно-химического комбината.
- Пётр Михайлович, в прошлом году сверхзадачей была сдача «сухого». Какая у комбината «сверхзадача» на этот год?
-У нас все задачи главные. Главная задача — это нормальная, устойчивая, безопасная и эффективная работа предприятия в целом. Какого-то выделенного пускового объекта у нас в этом году нет. Строится вторая и третья очереди «сухого» хранилища, это 2015-й год, этот же год — МОКС-топливо (МОКС-топливо (от англ. Mix oxides (смесь оксидов), ядерное топливо состоящее из смеси оксидов урана и плутония), и 2017-й — ОДЦ (опытно-демонстрационный центр по радиохимической переработке отработавшего ядерного топлива (ОЯТ). Рывки у нас закончились, предприятие вышло на нормальный режим работы. Сегодня, после того как завершена разгрузка «полновесного» эшелона, мы перешли в стадию эксплуатации «сухого» хранилища в штатном режиме. Одно дело было «размяться» на двух первых вагонах в апреле, и другое дело, когда пройден полный штатный производственный цикл. При этом мы на три процента превысили номинальную проектную производительность разгрузки. Первый пусковой комплекс «сухого» хранилища заработал в строгом соответствии с проектом. Ленинградская АЭС тоже начала нормальную работу по отгрузке. Те проблемы, которые у них были, в основном, решены. Но нормальная работа не означает, что она не должна быть напряжённой. В 2013 году завершается программа «ВОУ-НОУ» Российско-американское соглашение о демилитаризации урана), и на радиохимическом заводе мы заканчиваем все переработки. Поэтому принципиально важно как можно быстрее завершить все работы по подготовке строительства и вводу в эксплуатацию завода МОКС-топлива.
К вопросу о целесообразности перевода атомной отрасли на полную коммерцию — авария на Фукусиме во многом случилась из-за того, что вовремя не был задействован государственный ресурс для оказания помощи. Японская система «кайдзен», про которую сейчас все говорят, что она, как свет в окошке, подразумевает «работу с колес», just in time — точно вовремя. Всё, что нужно, привозится точно вовремя и сразу идёт в работу. Так вот, когда их тряхнуло, то вся эта just in time посыпалась: ни запасов на складах, ни регламентного резерва, ничего — всё встало, по существу, наступил паралич. На Фукусиме две совершенно одинаковые АЭС — Дайичи и Дайини. На Фукусиме Дайини директор сообразил включить мощный ресурс государственного управления. Он обратился к вооружённым силам, в правительство, сказал, что ему надо — и ему была оказана решительная административная поддержка. Привезли кабель большого сечения, протянули его на несколько десятков километров, запитали циркуляционные насосы и спасли атомную станцию. И никто не знает про Фукусиму Дайини, про тот подвиг, который там совершили — а они спасли АЭС, да так, что она сегодня готова к вводу в эксплуатацию. А ведь Дайичи и Дайини попали в совершенно одинаковые условия. Одинаковый удар землетрясения, одной волной цунами их накрыло, точно так же смыло резервные генераторы — все исходные события абсолютно одинаковые. Но есть одна станция, которая вообще не пострадала, и есть вторая, на которой случилось то, что случилось. Это говорит только об одном: нигде нельзя доходить до крайностей, а в атомной отрасли особенно — должен быть выбран оптимальный баланс государственных гарантий и частной инициативы.
На этом примере видно, по большому счёту, что решающее значение имеет не форма собственности, а люди. Там ведь не только исходные события, там и форма собственности была одинаковой. Конечно, всё зависит от людей и их отношения к самим себе. Факт номер один — Лондонская Олимпиада. Обратились власти Лондона к жителям: «Ребята, у нас Олимпиада, постарайтесь в эти дни не пользоваться личным автотранспортом, очень напряжённая ситуация, нам надо обеспечить олимпийские перевозки». И никто не выехал — все оставили свои машины. Ездили только такси, автобусы, служебный и спецтранспорт. И все в шоке — насколько организованно прошла Олимпиада. Факт номер два — в Москве день без транспорта решили провести. Обратились: «Пожалуйста, завтра на один день оставьте машины». Мало того, что все москвичи обрадовались: «Уж я-то сегодня проскочу по свободным улицам!». Ещё и область: «О, по Москве можно будет свободно проехать!». И в результате «дня без транспорта» вся Москва встала в одной гигантской пробке. Вот эта внутренняя хитроватость у нас сегодня и культивируется: «Все дураки, один я умный». Вот поэтому мы так и живём: полезных ископаемых больше, народ умнее, ну не глупее точно, а порядка меньше. Вот из-за этой хитроватости.
- Вы только что вернулись с лондонского саммита Всемирной ядерной ассоциации. Как, глядя из Лондона, можно оценить атомные перспективы?
-Среди специалистов в основном тревожные настроения. За исключением бэк-энда (от англ. back end — в атомной отрасли — завершающая часть ядерного топливного цикла). Тревога связана со сланцевым газом. В Америке активно внедряют технологию добычи газа из сланцевых пород. Это вброс на рынок нового энергоресурса, и рынок уже посыпался. Вторая тревога — агрессивная политика Китая — демпинг в мировом масштабе. Это им свойственно. Но если раньше они демпинговали только по ширпотребу, то теперь они доросли до демпинга в хайтек-технологиях. Недавний пример — они обрушили рынок редкоземельных металлов. А когда разорили остальных производителей, то цены подняли в пять раз уже как монополисты. То же самое они сейчас делают с кремнием. То же самое пытаются делать в экспорте реакторов третьего поколения. Китай со своими реакторами третьего поколения пошёл на рынок. Это не говорит о том, что их реакторы не отвечают требованиям безопасности, но у них есть ресурсы, чтобы демпинговать, а это вызывает тревогу. Это недобросовестная конкуренция, направленная на захват рынка и разорение конкурентов.
- Какие у вас есть поводы для оптимизма?
-У нас нет поводов для пессимизма — комбинат нормально развивается. У нас есть, к чему стремиться — мы строим новый комбинат. У нас есть стратегия развития, у нас есть программа развития, у нас есть перспектива создания новых рабочих мест. Всё в наших руках. Ни одно предприятие отрасли не имеет таких колоссальных объёмов строительства, как Горно-химический комбинат. И эти объёмы прописаны в Федеральных целевых программах. Доказательство — «сухое» хранилище. Наше направление, бэк-энд — это мировой тренд, самое перспективное сегодня направление в мире.
На докладе «Аревы» в Лондоне специально отмечено: до Фукусимы переработка ОЯТ была целесообразна, прежде всего, экономически. После — дополнительное обеспечение безопасности сделало необходимым вывоз ОЯТ с пристанционного на централизованное хранение с последующей радиохимической переработкой. Это раньше бэк-энд стоял «в хвосте», а сегодня он становится в отрасли головным. АЭС, генерация, фабрикация топлива — всё это мы умеем и имеем. А вот раздел бэк-энда «централизованное хранение», которое сегодня признано лучшим вариантом во всём мире, есть только у Горно-Химического комбината. То есть, мы сегодня мировые лидеры в самом перспективном направлении развития атомной отрасли, и это хороший повод для оптимизма.
Борис Рыженков, Вестник ГХК № 17 2012г.
-
19.09.23
Высокая радиоактивность на Тайби-Айленде порождает новые поиски ядерной бомбы
Согласно отчету 2001 г. об аварии на Тайби, бомба не представляла угрозы, так как не содержала плутония. Однако, позднее документы указывали на наличие плутониевой капсулы