15.05.13
Треугольники энерговзаимодействия
Об авторе: Алексей Давыдович Хайтун – доктор экономических наук (Институт Европы РАН).
Экономическая ниша для поставок российского газа и нефти в Европу сохранится, но потребует выполнения инвестиционных проектов в нефтяной и газовой промышленности в объеме 200–300 млрд. долл., в первую очередь для освоения арктических шельфов. Прямые инвестиции в технологию этих проектов могут быть выполнены европейскими корпорациями.
Ископаемые источники энергии, судя по всему, останутся важнейшими компонентами энергобаланса, До 2030-х они будут покрывать более 85% роста мирового спроса. Проблематика международной энергетической безопасности в кратко- и среднесрочной перспективе определяется не столько конечностью запасов нефти и газа (соответственно 41 и 46 лет), сколько региональными кризисами и нестабильностью добывающих стран, конфликтами на транспортных путях газа и нефти, угрозами судоходству.
Большая часть разведанных ныне нефтяных ресурсов сосредоточена в исламском мире, на регион Персидского залива приходится около 65% всех месторождений нефти и 34% всех запасов газа. Важно то, что большинство ведущих стран – экспортеров нефти следует отнести к категории политически нестабильных. Арабская весна потрясла Ливию, нетрудно представить, как пострадает мировая энергетика при дестабилизации ситуации, например, в Саудовской Аравии.
Никогда прежде возможности маневра мощностями ОПЕК не были так малы, тем более что в ХХI веке до 60% мировой системы нефтепереработки будет находиться в политически нестабильных странах и регионах.
Факторы политического влияния
Итак, основная угроза европейской энергетической безопасности исходит из нестабильности мусульманских добывающих регионов и нехватки резервных запасов и мощностей по добыче углеводородов.
Известно, что энергетика может использоваться как инструмент политики. Например, перекрывая или открывая трубу газопровода, выключая линию электропередачи, можно влиять на политику суверенной страны. Обобщая: угрозы энергетической безопасности – это физические, экономические, социальные и экологические риски.
Под физическими рисками подразумевается в первую очередь исчерпание месторождений топлива, сама возможность кризисов, могущих повлиять на стабильность поставок. Экономические риски трактуются как следствие нестабильности цен на энергоносители на мировом рынке. Экологические риски энергетики – это вероятность аварий на АЭС, при транспортировке энергоносителей, разливов нефти и т.д.
Проблемы энергетической безопасности Европейского союза – это специфика богатых стран со все возрастающим энергопотреблением (наибольший контраст: в США используется 11 тонн условного топлива в год на человека, а в развивающихся странах – 1,5–2 тонны).
Энергетическая политика стран ЕС все больше сдвигается в сторону экономики потребления. Хотя запросы промышленности стабилизировались, суммарное потребление энергии возрастает на 1–2% в год. Транспорт потребляет 67% суммарного спроса на нефть. Встает вопрос: возможно ли предпринять непопулярные действия по ограничению использования автомобилей (32% потребления энергии)?
Вопросы зависимости
На долю ЕС приходится 4,4% мирового производства нефти. Страны Евросоюза, решая вопросы обеспечения энергетической безопасности, вынуждены исходить из наличия нефтяной зависимости и соответственно ограниченности поля маневра.
В происходящем есть и некий позитив: рост цен на топливо разрешит добывать нефть с больших глубин и с использованием новых «дорогих» технологий, в первую очередь добывать газ и нефть из сланцевых пород.
Доступные ресурсы нефтяных сланцев сейчас составляют около 34 млрд. тонн, что соразмерно запасам нефти Саудовской Аравии. Технологии компаний США (в первую очередь Genie) создают реальные предпосылки для перемещения части добычи нефти в США, Израиль и страны ЕС, которые смогут обеспечить себе не только нефтяную, но и газовую независимость.
Сейчас же ЕС импортирует 40% потребляемого газа, а более 32% этого импорта – российского происхождения. В некоторых странах Евросоюза зависимость от российских поставок газа значительно выше – вплоть до 100% в Словении, что приводит к чрезмерной энергетической зависимости Европы.
Данная перспектива стимулировала принятие политики, призванной минимизировать риски. В директиве 2003/55/ЕС предписывалось предоставить всем потребителям газа право свободного выбора поставщика. Было предписано диверсифицировать поставки природного газа и улучшить баланс энергопотребления.
Из-за уязвимости инфраструктуры газоснабжение гораздо менее безопасно, чем транспортировка сырой нефти. И это до тех пор, пока ЕС не увеличит импорт сжиженного природного газа (СПГ) и не развернет разработку собственных месторождений сланцевого газа.
Массовые поставки сжиженного промышленного газа из США и Катара представляются реальными уже на уровне 2030 года. Впрочем, такие поставки вовсе не панацея: они требуют дорогостоящей инфраструктуры: заводов по сжижению и станций по разливу, специальных автоцистерн и морских танкеров.
К 2015 году потребность Европы в сжиженном промышленном газе составит 55–75 млн. куб. м и будет покрываться в основном экспортом из Катара и африканских стран, а сланцевого газа – из США и Канады. Возможности российского экспорта сжиженного промышленного газа ограничены ввиду отсутствия мощных терминалов на Балтике и Северном морях и малого числа танкеров специального назначения.
Перспективы ядерной энергетики
Атомные электростанции (АЭС) нередко рассматриваются как радикальное средство стабилизации потребления энергии – тем более что запасы урана составляют 2,5 млн. тонн, а его рыночная цена сравнительно невелика – около 20 долл. за 1 кг. Однако на ядерную энергию сейчас приходится лишь 6% мирового топливно-энергетического баланса и 17% производимой электроэнергии. Рост мощностей АЭС прогнозируется в некоторых странах Восточной Европы и СНГ (Россия, Украина, Казахстан). Вместе с тем проблема мирного атома в крайней степени политизирована, что и показал энергетический кризис в Болгарии.
По прогнозам МАГАТЭ, доля ядерной электроэнергии в мировом производстве электроэнергии за 20–25 лет снизится до 12–15%, а к 2050 году не превысит 10%. Напротив, по расчетам Сибирского отделения РАН общий вклад атомной энергетики в мировой энергетический баланс может возрасти к 2100 году до 30%.
Ограничения по энергетической безопасности АЭС имеют в основном техногенный характер, а также связаны с террористическими угрозами. Последние опросы показали, что только 14% населения стран ЕС согласны с ускоренным развитием атомной энергетики: «чернобыльский синдром» в общественном сознании только усилился после аварии на АЭС «Фукусима». Напротив, Россия как владелец ядерных технологий может и предлагает экспортировать услуги по сооружению безопасных АЭС, по переработке плутония и захоронению отходов.
|
Динамика цен на газ на рынках Европы Схема предоставлена автором |
Угольные реалии
Особого рассмотрения заслуживают перспективы твердого топлива, запасов которого в мире в 4–5 раз больше, чем нефти, и хватит минимум на 200 лет. В Европе 80% полезных ископаемых составляет именно твердое топливо (каменный и бурый уголь и нефтяной сланец). Его общее потребление в ЕС к 2020 году должно составить 450 млн. тонн.
Сложные географические условия и высокие требования к оплате труда делают европейский уголь неконкурентоспособным по сравнению с импортом из США, Латинской Америки, Австралии, Южной Африки. Средняя цена производимого в ЕС угля в 3–4 раза превышает цену на мировом рынке (150 долл. за одну тонну условного топлива по сравнению с 40 долл. за импортируемый уголь), что заставляет производителей либо сворачивать производство (Португалия, Франция, Германия и Испания), либо внедрять новые технологии (Великобритания).
В невыгодное положение по отношению к прямым конкурентам – нефти и газу – ставит уголь то, что он затратен при транспортировке и хранении. Сжигание угля загрязняет окружающую среду. Преимущество угля – разнообразие источников поставок и сравнительная стабильность цен. Этим во многом объясняется рост поставок угля из США в угольные порты Европы, из России – в Великобританию (более трети выработки электростанций этой страны).
Сейчас выработка электроэнергии в странах ЕС осуществляется из следующих источников: атомная энергия (35%), твердое топливо (27%), природный газ (16%), возобновляемая энергия, включая гидроэнергию (15%) и нефть (8%).
К 2020 году производство электроэнергии в ЕС составит 800–900 ГВт по сравнению с 600 ГВт в настоящее время. В странах Евросоюза реализуется программа развития возобновляемых источников энергии, имеющая целью покрыть ими к 2015 году 20% потребностей в электроэнергии и 12% совокупного спроса на энергию в целом.
Расширению поставок российских энергоносителей в Евросоюз способствует географическая близость, развитая инфраструктура поставок и, что весьма существенно, относительная политическая стабильность. Однако зависимость от российского газа, по мнению руководства Евросоюза, ставит под угрозу энергетическую безопасность входящих в него стран.
Российская угроза
В документах ЕС отмечается, что «сколь бы важным и целесообразным ни был энергетический альянс с Россией, нельзя упускать из виду то обстоятельство, что Россия рассматривает торговлю энергоносителями в качестве потенциального средства для давления на зависимые от нее государства».
Законодательство ЕС предполагает, что доля одной страны в европейском импорте не должна превышать 28%. Квоту продаж газа в ряде стран «Газпром» уже превысил, что ставит его перед необходимостью уступить часть своего рынка.
В этой связи ЕС вынашивает проект создания новой газовой сети «Прикаспийские страны – Ближний Восток – ЕС». Особую важность приобретут в этой связи такие транзитные страны, как Турция, государства Кавказского региона, Украина и страны Балтии. В этой связи перед Россией вырисовывается альтернатива: либо договариваться с транзитными странами, либо искать обходные маршруты. Как известно, российское руководство избрало второй путь.
Начальным шагом в этом направлении стало создание Северобалтийского трубопровода по морю в обход Украины и Польши. Первая нитка Nord Stream (27,5 млрд. куб. м) была введена в 2012 году. Плюсом проекта является то, что он впервые обеспечит прямые поставки российского природного газа в Западную Европу.
Вторая система газопроводов Россия–ЕС в обход территории Украины – «Южный поток» по дну Черного моря находится на стадии строительства. Существует также проект «Ямал–Европа»: газопровод из северных районов Тюменской области в Германию через территории Белоруссии и Польши. Ориентация на строительство новых газопроводов на южном и северном флангах объясняется преимущественно политическими соображениями. По критериям надежности и экономическим расчетам характеристики их эксплуатации явно неэффективны.
Третий энергопакет Евросоюза в области электроэнергетики и природного газа вступил в силу 3 марта 2011 года и адресован 27 странам – членам ЕС. Новации в области газа и электроэнергии призваны объединить энергетический рынок ЕС. Цель – уничтожение национальных барьеров в торговле электроэнергией и природным газом; стимулирование национальных монополий к конкуренции и на этой основе улучшение качества услуг.
Наиболее спорны условия разделения электроэнергетических и газотранспортных сетей, последовательность расширения прав национальных энергетических регуляторов. Первоначальные требования ЕС были дополнены более мягкими вариантами. Вариант «Независимый оператор системы» позволяет компаниям сохранить сети в собственности, но предписывает им передать активы в управление независимому системному оператору. Другой вид разделения – «Независимый оператор газотранспортной или энергетической сети» оставляет крупным компаниям право сохранить транспортные мощности в собственности и в управлении, но требует отделить управление сетями от прочей деятельности.
Газовая инфраструктура Европы была создана при активном участии вертикально интегрированных компаний (в том числе «Газпрома»), которые компенсировали невысокую (до 5%) рентабельность в транспортировке высокими доходами от реализации газа. Теперь эти доходы транспортировщиков намечено ограничить в пользу национальных и европейских регуляторов энергетических рынков.
Для «Газпрома» важно, что речь идет об изменении схемы поставок газа по долгосрочным контрактам: изначально цепочка поставок строилась по точкам входа-выхода на границах, теперь она трансформируется в систему «хаб-хаб», то есть подача газа в узлы газовых коммуникаций, где и формируется рыночная цена. И это выдвигает перед газовыми монополиями серьезные требования по реконструкции методов работы на энергетическом рынке.
Таким образом, для России важны условия реорганизации газовых сетей и формирования цен на европейском рынке, в частности, упрочения позиций в распределительных сетях центральной Европы. В России нет нехватки энергоресурсов и много денег для развития энергетического комплекса. Однако существует опасность разрушения национальной экономики от избытка того и другого. Угроза эта связана с недостаточным развитием институтов рыночной экономики. Так, решения по созданию фактически государственной структуры «Роснефть», которую планируется превратить в крупнейшую транснациональную нефтяную монополию мира, не способствуют оптимизму сторонников рыночных преобразований.
Ориентация на экспорт энергоресурсов приводит к понижению устойчивости экономики России еще и потому, что ограничивает ее научно-техническое развитие. Доля продукции высокого передела в экспорте за последние годы в очередной раз сократилась. Зато она заметно возросла в импорте. В частности, доля машиностроения в импорте увеличилась с 38% до 40,1%. Реальное улучшение экспортных показателей продемонстрировали лишь нефтегазовый сектор и черная металлургия. Топливно-энергетические товары заняли в общем объеме экспорта 62,2%. На 75% вырос экспорт черных металлов.
Для энергетической безопасности Европы не существует значимых технологических и экономических угроз. Они главным образом политические, вызванные расхождениями целей государств ЕС, стран Ближнего Востока и России.
Пока российские энергетические компании вполне конкурентоспособны во всех странах ЕС, однако возможно нарушение равновесия рынка в связи с вводом новых месторождений в Ливии и Алжире, в странах Прикаспия, а также с появлением на рынке СПГ и сланцевой нефти из США. Потребуются серьезные государственные гарантии проектов освоения арктических месторождений, а также прямые зарубежные инвестиции. Решения должны приниматься именно сегодня: цикл освоения месторождений и сооружения транспортных систем составляет 10–15 лет.
Если атомная энергетика и новые источники не покроют спроса, а энергосбережение не даст крупных результатов, экономика стран ЕС останется заложницей импорта ископаемых энергоресурсов. И в этом дилемма энергетической безопасности Европы и Евразии.
